Ведущую роль в
становлении внешнеполитической ситуации вокруг Украины, безусловно, играет
Российская Федерация. И это понятно: культурный, цивилизационный, ментальный,
социальный (по данным статистических источников, большая часть населения
Украины осознает себя русскими, во всяком случае (извините, за неуклюжий
термин, но он - общеупотребим) - русскокультурными людьми), экономический (энергетическая
зависимость от РФ), наконец, исторический и даже географический факторы - все
это определяет значение России в системе международных отношений,
складывающейся вокруг этого государства.
О специфике
российско-украинских отношений написано (и еще будет написано) немало. Поэтому
давайте сегодня поговорим об иных аспектах международного положения Украины.
И начнем,
пожалуй, с самого "злободневного".
Украина и
НАТО
Если смотреть
на взаимоотношения Украины и НАТО из Киева, то следует признать, что они (эти
отношения) - наиболее интенсивные из всех международных контактов "UA". Об этом свидетельствуют
непрерывный диалог украинского МИДа с официальными структурами
Евро-Атлантического союза, многочисленные неформальные встречи
"уполномоченных лиц" различного уровня и - как итог -
крупномасштабные маневры НАТО на украинских полигонах, в бассейне Черного моря,
а также участие (пусть пока весьма условное) вооруженных сил Украины в составе
войск Альянса в военых конфликтах, разгорающихся в Европе.
С другой стороны,
из всех "восточноевропейских" контактов НАТО, сотрудничество Украины
в рамках “Партнерства ради мира” - наиболее развитые.
Достаточно
сказать, что в Хартии об особом партнерстве НАТО и Украины (июль 1997)
предусмотрен, так называемый, “механизм консультаций в случае кризиса”, который
позволяет Украине “согласовывать свои действия" в случае, если последняя
ощутит “прямую или косвенную угрозу” своей безопасности. (Как деликатно пишут
эксперты, указанная “хартия усилила вероятность того, что угроза безопасности
Украины - внутренняя или, скорее, внешняя - настолько завладеет вниманием НАТО,
что Альянсу будет слишком трудно не вмешаться на стороне Украины - в защиту ее
безопасности, независимости или территориальной целостности” (приводятся тезисы
одной из научной конференций; на источнике стоит гриф Draft only, потому прямое цитирование в открытом
документе невозможно)).
И все это,
разумеется, неслучайно.
Дело в том, что
сторонники сближения Украины с НАТО занимали и занимают руководящие посты в
МИДе, Министерстве обороны Совете по национальной безопасности и обороне
Украины.
И поэтому
вполне естественно, что количество совместных акций НАТО и Украины (встречи,
конференции, семинары, учения, консультации и т. д.) планомерно возрастает (от
50 в 1995-ом до 119 в 1999-ом).
Так, скажем, в
мае 1997 г. в Киеве (впервые в восточноевропейской стране) был открыт Центр
информации и документации НАТО - по сути: орган натовского пиара в Восточной
Европе. В ноябре 1998-го Кучма подписал “Программу сотрудничества Украины с
НАТО на период до 2001 г.”. А в самый разгар "косовского кризиса", в
апреле 1999 г., в Киеве открылась миссия НАТО.
И далее - вслед
за формальными акциями - следовали конкретные действия.
Например, в
период развития событий в Косово, с одной стороны, Министр иностранных дел
Тарасюк (кстати, откровенно "проНАТОвски" настороенный чиновник;
нынче, "в следствии" топливного кризиса в Украине, "тихо"
отправленный Кучмой в отставку) делал официальные заявления "о недопустимости
использования военной силы против суверенной страны без санкции Совбеза
ООН" ( при этом, первый проект резолюции, подготовленный в недрах
Верховной Рады по поводу Косово, вообще содержал пункты об отзыве постоянной
миссии Украины в Брюсселе и закрытии Центра информации и документации в Киеве,
о выходе UA
из “Партнерства ради мира”; в июне 1999 г. Украина даже отказалась участвовать
в морских маневрах НАТО в Румынии: три украинских корабля были возвращены с
дороги к месту учений); а, с другой стороны, - упомянутая резолюция, в конечном
счете, была принята значительно более мягком виде, а в разгар бомбардировок
Белграда с готовностью послала свою делегацию на празднование 50-летия НАТО .
Конечной фазой
колебаний Киева в "югославском вопросе" стала акция 12 июня 1999 г.,
когда, вслед за Венгрией, Болгарией и Румынией, Украина на несколько часов
закрыла свое воздушное пространство для российских самолетов, летевших в
Приштину, что обусловило крайне болезненную реакцию в Москве и стало поводом
для интесивного "обмена мнениями" между Президентами РФ и Украины 4
июля того же года.
Только в 2000
году Киев посетили генсек НАТО Джордж Робертсон (дважды), главнокомандующий
силами НАТО в Европе Уэсли Кларк. Более того, впервые в истории Альянса
ежегодная встреча главного политического органа НАТО Североатлантического
совета прошла за пределами стран-членов НАТО - в Киеве. При этом, никто не
скрывал, что сделанное было осуществлено "в поучение Москвы", дабы
"избыть из РФ "великодержавный шовинизм"". (К слову
сказать, в указанной ситуации весьма интересно повел себя Кучма, который во
время заседания САС в Киеве покинул город и отправился в краткосрочный отпуск).
Тем не менее,
НАТО, по-прежнему, не спешит объявлять о возможности - пусть в самой отдаленной
перспективе - вступления Украины в Альянс. И причин тому - несколько. В их
числе, в иностранных средствах массовой информации называются следующие:
1. Отсутствие у
Украины возможности должным образом финансировать свою армию.
2.
Безответственная, нестабильная работа украинского Правительства.
3. Непонимание
Западом специфики внутри- и внешнеполитической ситуации в Украине.
4. Неприятие
отдельными украинскими генералами - сотрудниками Министерства обороны Украины -
идеи вступления Украины в НАТО.
Между тем,
многочисленные социологические исследования, проведенные в Украине на
протяжении последний нескольких лет, со всей очевидностью, свидетельствуют о
том, что народ Украины в целом не желает видеть свою страну членом НАТО.
Причем, количество проивников сближения с НАТО после косовской войны
значительно увеличилось.
* * *
В целом,
следует сказать, что, в сложившейся сегодня в Украине внутриполитической
ситуации, Российская Федерация имеет все шансы повлиять на периориентацию
вектора международной активности UA в сторону, противоположную проНАТОвским устремлением украинского
"истеблишмента". Вопрос, таким образом, как думается, состоит только
в том, сумеют ли российские МИДовские чиновники воспользоваться
предоставившимися возможностями. Ответ на него - далеко не очевиден.
Украина и
Центральная Европа
Говоря о
взаимоотношениях стран Центральной Европы и Украины, нужно заметить, что в
первые годы ее существования в качестве независимого государства,
восточноевропейские соседи не проявляли заметной дипломатической активности в
направлении улучшения климата межгосударственных отношений. В сущности, в
1992-93 гг. Киев находился в дипломатической изоляции. И это - объяснимо: в это
время -и Польша, и Словакия, и Венгрия, проч. - всячески стремясь
продемонстрировать Западу свою чуждость всему "не вполне европейскому",
и потому старательно дистанцировались от "варварской" Украины. В
указанный период и США, в Украине, главным образом, интересовали методы
реализации ее «безъядерного статуса». И только.
В итоге, в 1992
-1993 гг. Украина подписала договоры о дружбе и сотрудничестве с только Польшей
(1992) и с Венгрией и Словакией (1993), что, впрочем, никак не повлияло на
развитие отношений между этими государствами. К примеру, еще в 1992-ом Польша
выступила с категорическими возражениями против принятия Украины в состав Вышеградской
группы. Причем, указанный демарш аргументировался тем, в частности,
обстоятельством, что в данной ситуации Россия может "ощутить себя"
" в изоляции" и "обидеться". Неудачей закончилась также и
инициатива Кравчука по поводу создания “зоны безопасности и стабильности” в
Центральной Европе в 1993-ем году.
Приход к власти
Леонида Кучмы, провозглашение им курса на радикальные реформы осенью 1994 г.,
успешное решение проблем с ядерным оружием, укрепление связей с МВФ и Всемирным
банком обусловили оптимизацию климата международных отношений Украины и стран
Центральной Европы.
Именно первое
избрание Кучмы на пост Президента Украины в 1994 году, и последовавшие за ним
изменения внешнеполитического курса, чаще всего фигурируют в иностранных
источниках в качестве объяснения изменения отношения Запада к Украине. Реже
упоминается следующий фактор.
В середине 90-х
некоторые центральноевропейские страны - бывшие сателлиты СССР - получили явный
сигнал о принципиальной возможности их включения в состав участников Атлантического
альянса. Между тем, широко известно, что, в соответствии с Уставом НАТО, эта
организация требует от своих новобранцев решения территориальных проблем с
соседями. С другой стороны, к концу "перестройки" практически все
бывшие союзники по "Варшавскому договору" объявили о наличии
территориальных претензий к бывшему "сюзерену". Причем, в силу
исторических причин, значительная часть упомянутых претензий были адресованы
Украине.
В этой ситуации
Кучме оставалось только "конвертировать" "интенции" государств
Центральной Европы в процесс интенсификации межгосударственных отношений.
Что он,
собственно, и сделал.
И именно этим
обстоятельством и объясняется упомянутый успех дипломатии Л. Кучмы на
центрально- европейском направлении.
Однако,
существовал и еще один фактор, о котором западные исследователи и вовсе не
вспоминают.
Речь идет о
том, что приход в Белый дом в 1993-ем администрации демократов обеспечил
усиление в международной политике США позиций Збигнева Бжезинского - человека,
который именно в 1994-ом впервые высказал в печати мнение о "релевантности
Украины в качестве буфера Запада перед Россией". Как известно, в
администрации Клинтона пост госсекретаря заняла М. Олбрайт - ученица и - можно
прямо сказать - верная последовательница идей З.Бжезинского . Интересно также
отметить, что специальным помощником Клинтона по Центральной Европе стал Дэн
Фрид - также ученик Бжезинского (его супруга - дочь иммигрантов из Западной
Украины).
Личностный
фактор всегда играл в политике немаловажную роль.
В итоге, случилось
так, что, скажем, Польша решительно активизировала свою активность на
«украинском направлении». (Напомним, что взаимоотношения Варшавы и Киева были
предметом особого внимания младшего сына З. Бжезинского Иана, командированного
отцом на Украину в 1993-ем году).
В свете
сказанного, представляется неслучайным, что именно Польша настояла на решении,
в соответствии с которым специальная Хартияо взаимоотношениях НАТО была
подписана не только с Россией (как это предполагалось изначально), но и с
Украиной. Неслучайно, именно Польша лоббировала принятие Украины в Совет Европы
осенью 1995-ого. И, разумеется, неслучайно, что, благодаря позиции Польшы,
Украина в этот же период стала членом “Центральноевропейской инициативы”.
В 1998-ом,
когда ЕС предписал Польше ввести визовый режим на границе с Украиной,
официальная Варшава решительно воспротивилась этому решению. Совершенно
понятно, что, с одной стороны, упомянутое "диссиденство" зижделось на
элементарном экономическом расчете: в это время, благосостояние восточных
районов Польши во многом создавалось за счет челноков из Украины; однако, с
другой стороны, нет никих причин отрицать и фактор влияния на формирования
мнения польского "истеблишмента" геополитических выкладок
Бжезинского. Как бы там ни было, к январю 2000 г. Польша "сдала" свои
позиции и объявила о скором вводе виз для граждан Украины. Однако в феврале
Варшава вновь обратилась к ЕС с просьбой признать особый статус взаимоотношений
Польши и Украины - постулат, на котором Варшава настаивает и по сию пору.
Между тем,
"расположение" Польши к Украине не находит еще "должного"
понимания в ЕС, отношения когорого с Украиной трудно назвать благополучными.
Так, если НАТО очевидно стремится преодолеть препятствия в отношениях с Киевом
(унификация ВС, взаимные мероприятия по сближению), то ЕС, опасаясь увеличения
потока наркотиков и нелегальных иммигрантов через украинскую границу, напротив,
возводит в Восточной Европе новые барьеры.
Разумеется,
указанные демарши вызывают раздражение не только у официального Киева, но и в
широких массах населения Украины, граждан которой, по существу ограничивают в
праве свободно передвигаться в пределах Центрально-Европейского региона, менять
свое место жительства и род занятий. Однако, позиция ЕС также имеет свое
объяснение, в основании которого лешит общепонятное желание развивать отношение
с обеспеченными соседями и ограничивать - с неблагополучными. И разрешение
данной ситуации в полной мере остается за Украиной.
Отношения
Украины со Словакией и Венгрией в настоящий момент, в целом, ровные. Тем не
менее, в 1998-ом украинские националисты категорически воспротивились тому,
чтобы венгры установили памятный знак на одном из карпатских перевалов в честь
1100-летия прихода мадьяров на Дунайскую равнину. В свою очередь, на венгерских
картах Ужгород, - по-прежнему, обозначается, как Унгвар, а Мукачево - Мункач, а
венгерское население Закарпатья оказывает существенное влияние на политическую
ситуацию в регионе.
Отношения
Украины и Румынии - наиболее напряженные из всех перечисленных, о чем, в
частности, свидетельствует тот факт, что указанные страны не подписывали
Договора о дружбе и сотрудничестве вплоть до июня 1997 г. В основе разногласий
Киева и Бухареста лежат территориальные проблемы: споры о государственой
принадлежности острова Змеиного, Северной Буковины (эти земля в 1941-ом были
отторгнуты от Румынии Сталиным и присоединены к Украине даже в нарушение Пакта
Риббентропа-Молотова). Климат украинско-румынских отношений существенно
омрачает деятельность румынских националистов в Буковине. Так, скажем, в
1997-ом году разразился большой скандал из-за вручения награды радикального
румынского объединения украинскому парламентарию Ивану Попеску “за работу на
пользу Румынии”. (К слову, Попеску - один из немногих народных депутатов
Украины, которые занимают активную позицию в вопросе о статусе русского языка в
Украине).
И таких
примеров можно привести во множестве.
Отношения
Украины и Молдавии во многом определяются существование приднестровской
проблемы. Сегодня, наряду с Россией (комиссия Примакова), Украина препринимает
известные дипломатические усилия, для развязки "Приднепровского
узла". Пока эти усилия не привели к ощутимым результатам. И одной из
причин сложтвщейся ситуации является то обстоятельство, что летом 1992 года
украинские националисты из УНА-УНСО принимали самое деятельное участие в
вооруженном конфликте на берегах Днестра, причем на стороне Тирасполя. В
настоящий момент в Украине обострились дискуссии на тему о том, “что делать с
Приднестровьем”. Одно из самых распространенных мнений - включить Приднестровье
в состав Украины на правах автономии.Думается, что указанное мнение - если оно
станет официальной позицией Киева - не в полной мере отвечает интересам
Российской Федерации и, с неизбежностью, встретит решительное неприятие в Москве.
В целом, на
протяжении последних четырех-пяти лет приведенный «внешнеполитический расклад»
изменился крайне незначительно.
* * *
Может ли РФ
использовать современное международное положение Украины для решения своих
экономических и политических проблем?
Думается, что в
той же степени, как и международное положение всех других стран - членов
Содружества Независимых государств.
Не поддается
фальсификации тот безусловный факт, что РФ в настоящий момент является наиболее
значимым "игроком" на всем постсоветстком пространстве; причем,
реальное влияние Росиии обратно пропорционально удаленности от Москвы столиц
государств - бывших союзных республик и союзников по Варшавскому договору.
Между тем, объективно, и Центральная Европа, и, тем более, территории стран -
бывших союзных республик СССР сегодня - задворки "большой политики".
Крупные европейские проблемы ныне, конечно, решаются не в Киеве, Бухаресте или
в Варшаве, но в Берлине, Вашингтоне или - в крайнем случае - Лондоне. И здесь,
как показали недавние события, развернувниеся в связи с прокладкой
"газовой трубы" "в обход" территории Украины (как известно,
реализации данного проекта активно препятствовали Польша и США; между тем, в
конечном счете, проблема, как кажется, была успешно разрешена; причем, путем
аппеляции к странам "большой Европы"), Российская Федерация имеет
очевиднай "карт бланш".
С нашей точки
зрения, генеральным направлением внешнеполитической активности РФ сегодня может
быть единственное: упрочение статуса ведущей державы на постсоветском
пространстве. Для реализации указанной цели, разумеется, необходимо учитывать
конкретные обстоятельства взаимоотношений бывших республик Советского Союза
друг с другом и с другими странами мира. Однако, - понятно, - что данный путь
не являтся и не может быть основным: исторический, политический, социальный
потенциал РФ слишком велик для того, чтобы "транжирить" его в
"боях местного значения".
Иными словами,
Россия, конечно, должна и будет вникать в ситуативные моменты взаимоотношений
бывших республик СССР друг с другом с мировыми державами. Но только в контексте
решения задач мирового масштаба.
И это, как
думается, - наиболее короткая дорога к осуществлению РФ своей исторической
миссии: является убежищем, выступать охранительницей интересов и защитницей прав
всей народов, населяющих безграничные евразийские просторы.
Список
литературы
Дмитрий
Корнилов, Роман Манекин. Украина в системе международных отношений